Уродка: и аз воздам - Геннадий Петрович Авласенко

«Ну и хватит для первого раза! – подумалось мне. – Пора выбираться!»

Вот только как это сделать?

Охваченная лёгкой паникой, я попыталась просто нажать спиной на заднюю часть скафандра. Разумеется, без всякого результата.

– Откройся! – проговорила, вернее, проорала я. – Даю команду: открыться!

И вновь безрезультатно.

В панике (не лёгкой, а уже самой настоящей) я принялась нажимать пальцами на все те части скафандра, до которых смогла дотянуться, но и это ничегошеньки мне не дало.

«Дура! – с запоздалым раскаяньем подумала я. – Вот же дура какая!»

Я оказалась в ловушке, выбраться из которой самостоятельно не представлялась возможным. Вернее, выбраться то, наверное, можно было… вот только я не знала, как это сделать. И хорошо ещё, что опасность задохнуться мне не грозила, ибо воздух каким-то непонятным образом всё же поступал внутрь. Но вот, что касается воды и еды…

Может, как-то попробовать стекло это лицевое вверх поднять? Или просто высадить его ко всем чертям?

И тут скафандр вновь заговорил. Вернее, не заговорил даже, просто в моём мозгу вдруг стали звучать его слова. Не в ушах, а именно в мозгу.

– Органический объект, идентификация которого подтвердила полную его тождественность с «несущими смерть» поздней империи, в настоящий момент является единственным обладателем боевого скафандра экспериментальной модели БАРС-4, дубль 2, – прозвучало в моём сознании. – Потому принято решение: в обращении к данному объекту использовать слово «повелитель».

«Скорее уж, повелительница!» – невольно подумалось мне.

– Слушаюсь, повелительница! – немедленно отозвался скафандр. – Какие будут дальнейшие распоряжения?

– Я выйти хочу! – с огромным облегчением проговорила я вслух. Потом подумала немножко и повторила ту же фразу ещё и мысленно. На всякий случай.

И ничего не произошло. Вернее, скафандр и не подумал раскрываться, а нервы мои сдали уже окончательно.

– Выпусти меня, чёртова кукла! – не заорала даже, завизжала я, в истерике топая ногами. – Сейчас же откройся!

Но оказалось, что так сильно топать ногами в дурацком этом скафандре попросту опасно, ибо я тотчас же взлетела вверх до самого потолка и даже врезалась в него головой, вернее, верхней частью скафандра. Впрочем, никаких неприятных ощущений от довольно жёсткого этого соприкосновения я не испытала, более того, приземление прошло просто идеально. Кажется, скафандр сам его осуществил, без моего участия.

– Самое поверхностное исследование сознание повелительницы, – вновь заговорил, вернее, зазвучал, скафандр, – показала, что она не обладает даже тем необходимым минимумом знаний, который просто необходим для простого управления экспериментальной моделью БАРС-4, не говоря уже о полном отсутствии в её подсознании управленческой рефлексии, без которой участие экспериментальной модели в боевых действиях становится полностью нецелесообразным и даже опасным.

– Ну, так выпусти меня отсюда! – вновь истошно завизжала я. – Видишь же, что я тебе не подхожу, такая нецелесообразная!

И вот что эта «пустышка» мне ответствовала:

– Интеллектуальный уровень экспериментальной модели БАРС-4 ограничен выполнением вполне определённых команд повелителя, произнесённых в определённой последовательности. Команда «Выпусти меня» среди них не значится.

– А какие значатся? – всё ещё не теряя надежды высвободиться, поинтересовалась я.

– Команда «А какие значатся» также отсутствует в моей электронной памяти, – невозмутимо ответствовал скафандр.

«Вот дьявол!» – невольно подумалось мне.

– Команда отсутствует, – немедленно отозвался скафандр.

– Заткнись, ты! – в полной истерике заорала я.

– И эта команда отсутствует.

И тут мне в голову пришла одна идея. А что, если сработает?

– Экспериментальная модель БАРС-4 – как можно более сурово и внушительно произнесла я. – Твоему повелителю, вернее, твоей повелительнице срочно необходимо овладеть минимумом знаний, необходимых для управления, а также управленческой рефлексией для участия в боевых действиях!

Выпалив всё это одним духом, я замерла в ожидании ответа. Неужто прокатит?

– Слушаюсь, повелительница, – прозвучало в моей голове. – Прикажите приступить к обучению?

– Приказываю! – милостиво согласилась я, тщетно гадая, в каких таких формах будет проходить это самое обучение.

Разное мне в голову приходило, но то, что произошло… я такого себе даже представить не могла!

Виски мои крепко, до боли, сжало чем-то холодным и липким, а потом вдруг оглушительный грохот в ушах и ослепительно-яркая вспышка перед глазами.

А ещё потом я потеряла сознание. Отрубилась, попросту говоря…

Глава 7

Господин старший инспектор

– Можно войти, дядя? – вполголоса проговорил инспектор, чуть приоткрывая дверь в гостевую комнату.

– Да, да, мой мальчик! – послышался изнутри голос комиссара. – Заходи!

Инспектор вошёл.

Комиссар, с забинтованной головой, возлежал в кровати. Вернее, он пребывал в ней в каком-то полулежащем, вернее, полусидящем положении, а эта уродливая тварь сидела рядом с ним на краюшке кровати и даже осмеливалась держать комиссара за руку своими мерзкими пальцами.

– Пошла вон! – коротко бросил инспектор, даже не глядя в сторону младшей служанки, а так, как служанка даже не пошевелилась, заорал, потеряв всякое самообладание: – Ты что, не поняла, мразь?!

– Как же она может пойти, если я не отпускаю её руки? – проговорил вдруг комиссар, негромко, но тон его был таким, что у инспектора даже в груди похолодело. Потом комиссар помолчал немного и добавил, обращаясь уже непосредственно к служанке: – Ты выйдешь отсюда тогда, когда я тебе прикажу это сделать! Я один, понятно?

– Понятно, господин комиссар! – еле слышно пролепетала служанка и в голосе её явственно прозвучали слёзы. Потом она помолчала немного и добавила всё так же тихо: – Слушаюсь, господин комиссар!

– Ну, вот и хорошо!

Мельком взглянув в сторону комиссара, инспектор заметил, что теперь уже не служанка держала его за руку, а сам он удерживал её руку в обеих своих.

Зачем, для чего? Для того разве, чтобы племянника хорошенько позлить… так ведь тоже причины особой для этого не наблюдается?

– А теперь, Лика, – немного помолчав, сказал комиссар, – выйди! Но далеко не отходи! – добавил он, опережая инспектора, которому очень хотелось отослать эту тварь куда подальше, загрузив её при этом до отказа какой-либо изнурительной работой, – Просто постой за дверью, ты мне ещё можешь понадобиться.

– Слушаюсь, господин комиссар! – всё так же негромко и со слезами в голосе пролепетала служанка и, вскочив с кровати, бросилась к двери. Впрочем, она тут же вновь остановилась в нерешительности, ибо инспектор стоял у самого входа, полностью загораживая его… и ясно было, что отходить в сторону, уступая дорогу презренной уродке, он даже не намеревается.

– Самуэль, мальчик мой, – сказал комиссар. – Подойди ко мне!

Что ж, это был довольно приемлемый выход из ситуации и инспектор, подойдя к дяде, уселся на табурет. А служанка, наконец-таки, выскользнула за дверь и плотно её за собой затворила.

«Ну, погоди, тварь! – с холодной злобой подумалось инспектору. – Я с тобой потом, как следует, побеседую! Кровавыми слезами умоешься, мразь вонючая!»

Невольно пришла на память